понедельник, 4 августа 2014 г.

Александр Быков. Моя война

На допросе

Примерно часов в 11 дня 23 марта 4 2года нас троих повели к главному начальству на допрос. Его резиденция находилась в центре города. Меня вызвали первым. Помещение было просторное и разделено барьером, а у двери за столиком сидел переводчик, а за барьером, за большим столом, покрытым синим сукном, восседал немецкий офицер, и еще двое немцев. Охранник ввел меня в помещение, я остановился около барьера и тут же слышу голос офицера «швайна, швайна» и еще что-то произнес, моментально получил удар по голове, нанесенный кулаком конвоира. Переводчик, обращаясь ко мне, говорит: - Почему не снял головной убор перед немецким офицером? Затем посыпались вопросы: откуда родом, чем занимался, кем служил в армии, партизан ли я и т.д. Я твердо отвечал на все вопросы, отрицал, что на службе в армии и у партизан не был, а только был мобилизован на рытье окопов в районе Смоленска. Затем попал в окружение жил в деревнях, сапожничал. Видимо мои ответы не убедили. Фашистский офицер примотался ко мне, все добивался моего признания, что я еврей, но чем было вызвано это подозрение - мне неизвестно. По моему произношению в словах, в которых была буква «ж», обычно, евреи произносят иначе и картавя. В общем, я выдержал экзамен и был отпущен в коридор. Вслед за мной были вызваны и мои товарищи, но их не подвергали такому жестокому допросу. Мы снова в камере. Перед обедом появился полицай и объявил, что нас переводят на 2-й этаж этого дома, в большую комнату, где было полно арестованных. Там мы и расположились. Вскоре явился полицай, который взял мою шинель, как оказалось, он был старшим надзирателем. Он пытался найти среди нас повара, но такового не оказалось. Тогда полицай поручил варить картофельный суп мне. В помощь прислал 3-х человек. С ними во дворе, в большом чугунном котле мы приступили к работе. В этот день мне удалось взять соли, которая в то время ценилась на вес золота. После приготовления еды, утолив свой голод, улеглись спать на голом полу, рядом со мной оказался москвич, по имени Николай. Он, как видно, узнал от людей, будто бы я командир Красной Армии и долго допытывался признания. Но я твердил, что окопник. Тогда он, понимая, что в наших условиях, никто не признается в правде, говорит мне: «Я понимаю тебя. Но поверь же мне, я – москвич и патриот Родины». И шепча на ухо сообщил, что он решил бежать, что есть верные друзья, и предложил присоединиться к ним. «Ладно, поживем, увидим» - сказал я, опасаясь провокации. После этого Николай по секрету сообщил свой замысел освободить из комнаты смертников видного коммуниста. Я согласился и мы начали действовать. Убедившись, что москвич не провокатор, мы с ним стали строить план подготовки к побегу. Николай обещал гвоздем открыть замок у смертников, а мы должны создать толкучку у двери, чтобы этот человек вышел и смешался с основной массой в тот момент, когда будет посадка на автомашины и отправка в другой лагерь. 28 марта 1942 года слышим команду: «Всем выходить в коридор», нас отправляли в Оршу. Наша группа спешно вышла вниз и заняла место около двери смертников. Мне удалось в отверстие форточки вызвать коммуниста-смертника и сообщить, чтобы готовился к выходу. В это же время Николай сумел открыть замок, осталось только снять его. Но тут про-изошло непредвиденное: уличная дверь открылась и в коридор вбежало 5 полицаев. Нас от-теснили от двери смертников и начали выгонять всех на улицу, на посадку. К нашему счастью, полицаи не обнаружили вскрытого замка и мы уехали полевой дорогой.

Популярные сообщения